Заметив мое движение, Самон сделал еще один шаг вперед, и теперь уже не скрываясь, откровенно заслонил собой Бибона. По его воинственному виду было понятно, что чтобы не случилось, он не отступит. Ну, что же хотя бы в нем я не ошибся.

— Значит, принц выжил, — наконец сказал Рипон.

— Удивлен? — спросил я.

— Не ожидал встретить представителя королевского рода в таком месте, — честно признался Рипон. Похоже, удивительное открытие сбило его с толку. К тому же он все еще сомневался в том, стоит ли верить нам на слово. В задумчивости оглядевшись по сторонам, Рипон заметил, что я успел вооружиться.

Казалось, воин только сейчас сообразил, что стал обладателем тайны, за которую могли убить не задумываясь. Спохватившись, он поклонился принцу, потом предостерегающе поднял руки и показал раскрытые ладони — известный из покон веков знак мира.

— Ваше высочество, Тибон, оружие вам не понадобится, — сказал он, — я не враг.

Ни в словах, ни в поведении дворянина не было угрозы, но топор я не опустил. Несколько лет назад во время великой битвы воин по имени Булин решил избавиться от мальчишки — самозванца, который имел неосторожность рассказать дворянам сказку о своем высоком происхождении. С тех времен у меня остался выпуклый шрам на груди, и привычка не доверять людям, которые клялись мне в верности.

— Уверен? — спросил я, как можно спокойнее.

Рипон мне нравился, поэтому мне совсем не хотелось провоцировать ссору. Испугавшись за свою жизнь, он мог наделать глупостей, а я не для того освободил из заключения дворян, чтобы убивать их одного за другим. Каждый из них мог бы принести пользу в том деле, которое я задумал.

— Да, — Рипон кивнул головой.

— Хорошо, — я демонстративно отложил топор в сторону, — теперь ты знаешь то же, что и мы. Скажи, как ты намерен распорядиться этим знанием?

— Мы должны сказать остальным, — ответил воин, не задумываясь, — люди вправе знать, что наследник выжил. Мы считали Марона единственным претендентом на престол, поэтому безропотно склонили перед ним голову, но, если бы нам сказали правду, мы бы никогда добровольно не стали выполнять его распоряжения и не дали бы заточить себя в тюрьму.

— Вы все клялись Марону в верности? — прямо спросил я.

— Да, и это может многих остановить, но только не меня.

— Ваша клятва ничего не стоит, — сказал я, — Марон самозванец. В день восстания в тронном зале он напал на последнего из рода Трех Вершин и забрал его амулет. Все его советники знают об этом. Все они изменники и клятвопреступники. Именно они убили короля Дидона, чтобы возвести на трон своего ставленника.

Рипон застыл, словно громом пораженный. Я бросил торопливый взгляд на Бибона. Принц едва заметно кивнул. Он знал, как все было на самом деле. От мальчишки секретов у меня не было, поэтому в свое время я рассказал ему подлинную историю своей жизни. Конечно, в разговоре с Рипоном мне пришлось соврать, но думаю, боги простят мне эту маленькую ложь. Незачем дворянам знать, что когда-то я сам изображал из себя потомка рода Трех вершин. Пусть Марон и не нападал на меня, зато он отнял амулет, который позволил ему взойти на трон.

— Горе мне, неразумному, — Рипон покачал головой, — выходит я поверил самозванцу.

— Не одного тебя обвели вокруг пальца, — сказал я, — целая страна поверила в обман и уже который год чествует фальшивого короля, но теперь пришло время это исправить.

Конечно, настоящего плана по свержению Марона у меня не было. Четыре года я не был в столице и ничего не знал о том, как, и чем живет самый большой город королевства.

Для начала я подробно описал Рипону неудавшийся штурм королевского дворца. Рассказывая ему о наших похождениях, я преследовал еще одну цель — посвятить дворянина во все подробности того рокового дня. Слишком много небылиц витало вокруг нашего восстания, и я хотел, чтобы воин ясно представил себе, как все было на самом деле.

— Мы могли бы в точности повторить атаку, — сказал я, — в конце концов, в прошлый раз у нас почти получилось, и если бы не предательство Гамона мы бы довели задуманное до конца. Уверен, что Марон даже в страшном сне не может представить, что мы опять попытаемся напасть через канализацию.

Рипон нахмурился и закусил нижнюю губу. Мои рассказы о подземном народе, который когда-то помог нам удивили его сверх всякой меры. Конечно, слухи о существовании людей обитающих в лабиринтах под дворцом ходили всегда, но большинство жителей считали их обычными сказками.

— И ты думаешь, что эти подземники пропустят нас без боя и выведут к нужному выходу? — с сомнением спросил Рипон.

— Я лично знаком с их предводителем и могу попробовать с ним договориться. Подземный народ далек от наших земных забот, но возможно мы сможем чем-нибудь его заинтересовать.

— Но ты же понимаешь, что для штурма этого недостаточно? Что мы сделаем вдвоем? Нам понадобиться не только отряд хорошо вооруженных воинов, но и надежные союзники в самом дворце. Они должны будут разузнать все об охране замка и смене караулов. Они должны будут в нужный момент открыть перед нами запертые двери.

— Таких людей у меня нет, — я вздохнул и сокрушенно покачал головой, — все мои друзья или погибли, или сгинули в неизвестности. У меня нет ни поддержки в столице, ни надежных товарищей, кроме тех, что ты видишь здесь на поляне.

— Да-а, — Рипон задумчиво пожевал губами и принялся чертить на земле тонким прутиком замысловатые узоры, — трудно нам придется.

— Трудно, — я согласно кивнул, — но и оставлять все, как есть нельзя.

— Я понимаю, чего ты ждешь от меня, — ветка в руках Рипона сломалась, и он отбросил ее в сторону, — но, во-первых, я никогда не обладал серьезным влиянием в столице, а во-вторых, последние полтора года я провел в тюрьме и не могу поручиться за то, что прежние знакомые захотят мне помочь. Возможно, несколько старых друзей поддержали бы нас, но я даже не знаю, живы ли они? Может быть, их тоже арестовали, как и меня.

— Тебе хотя бы есть к кому обратиться, — сказал я, — а мне даже идти некуда.

Рипон понимающе кивнул.

— Я готов попробовать. Но ты понимаешь, что если я объявлюсь в столице и начну подстрекать людей к мятежу, то могу случайно сам того не желая навести на след Бибона ищеек короля? Ни ты, ни я не знаем, кому можно доверять, поэтому мы можем в любой момент попасть в расставленные ловушки.

— У нас нет другого выхода. Слишком